К о г д а   в   Л о с - А л а м о с е   з а в е р ш а л и проект века, меня еще не было даже в проекте. Но рассказка, которую я решил поведать не этот раз не имеет отношения к атомной бомбе вообще никакого. Родители мои всю жизнь свою стремились дать мне отличное образование и хорошее воспитание. Страсти я ужасы международной и внутренней обстановки не имели для них никакого значения, поэтому образования я не получил, в общем, никакого. О воспитании разговор пока излишен и, будем надеяться, состоится впоследствии. Главным результатом моей жизни стало невыносимое отчаяние из-за невозможности изучить подлинный марсианский язык уже в этой жизни. По причине извечных экономических, политических и военных противостояний начало регулярного космического сообщения было перенесено на период, очевидно, далеко отстоящий от границ моей по-человечески недолгой жизни. Хорошо быть героем Хайнлайна: есть скафандр - полетишь в свое время. Дон Карлос Кастанеда наговорил столько разных глупостей, что зам до сих пор удивляется, как ему все верят. Но были, были истинные мудрецы которых либо не помнят, либо переврали до неузнаваемости. Не будем вспоминать тех, кого забыть трудно. Моисей, Христос, Будда, ЛаоЦзы, Магомет, Конфуций, Эйнштейн, Вернадский. Имя им легион. Они знали, они говорили. А толку чуть.
Счастье мое в том, что одним из первых узнал я о новом пророке, последнем из посвященных не учением, а познанием, данным свыше, невидимом рядовому колбасапиенсу, о великолепном Петре Борисыче. Рассказываемое мною не есть мемуары, а лишь попытка самому осознать, что же произошло на самом деле.
Жизнь Иисуса Христа, несмотря на его всемирную популярность, покрыта, если не сказать тайной, то уж явно некоторой неизвестностью. В свое время современники сей личности исписали рассказами о нем преизрядное количество пергаментов и папирусов. Но произошло то, что впоследствии происходило неоднократно и, в итоге, вошло во всеобщую практику: ни одно из евангелий детства официальной церковью канонизировано не было. Объясняется это чрезвычайно просто - они не соответствовали, выработанной уже к тому времени  « истинной доктрине».
Именно в силу изложенных причин, я хочу рассказать вам, что мне известно о последнем из истинных пророков, величайшем из скромных - Петре Борисыче.
Некому не известно место рождения сего младенца. Повоспоминаниям самого Архистратига можно предположить, что отец его был, либо считал себя, писателем. Следуя официальной доктрине, он написал книгу, в которой буржуазный империалистический Бэтмен был в клочья растерзан нашими родными и отечественными гусями-лебедями. Личность матери остается тайной за многими печатями.

Первые воспоминания Петра Борисыча восходят к тому времени, когда все было хорошо. Он вспоминал, что был абсолютно уверен, будто мужчина со звездами был первым пионером, космонавтом и ученным. Хотя не был окончательно уверен: был ли он первым человеком. Легенды и мифы эпохи развитого социализма глубоко проникли в душу юного человековеда. Фантастичная жизнь, обещанная классиками, развила в одаренном ребенке не только склонность к различного рода измышлениям, но и пробудила в нем страсть к осмыслению возможных причин, приведущих, возможно, в будущем к гармоничному переустройству жизни. Именно тогда Петр Борисыч впервые понял, что, вызывая джина, мало потереть бутылку, надо еще и вынуть пробку.
Свое поколение основатель психиатрической экологии считал экологически чистым. Ему казалось общедоступным и естественным, что на детях гениев природа отдыхает. Детскому сознанию казалось разумеющимся достижение всеобщего благоденствия и благодушия расслабленной, не знающей проблем и сомнений генерацией. Открытие отсутствия смысла и значения в политике и идеологии не стало для юного гения большим потрясениям. Гораздо большее волнение вызвала мысль о тщетности попыток познания мира, используя методы и инструменты классической науки и ортодоксальной, неспособной ж подлинным переменам, церкви.
Образование Петр Борисыч не получил классическое. У Пушкина он научился принципам прослыть весьма образованным человеком, обучавшись понемногу чему-нибудь и как-нибудь. Лев же Николаевич Толстой вразумительно объяснил будущему пророку невозможность запланированно влиять на мировые и бытовые процессы. Ознакомившись с практикой военного дела, предстоящий адепт понял, что на ошибках женятся. В игровых видах спорта отнюдь не главным является виртуозное владение мячом. Великим игрока делает сверхъестественное умение бегать без мяча так, чтобы оказаться в определенном месте одновременно с мячом.
Так закончился подготовительный этап, и началось, собственно, рождение посвященного.
Философ не может участвовать в жизненном процессе. Наблюдатель, рассматривающий с берега изумительно неповторимое течение реки, войдя в воду, сразу же теряет преимущественное положение независимого стороннего свидетеля. Но неизмеримо белее существенным является то, что он и сам начинает возмущать спокойное движение мировой жидкости.
Шел период созерцательного осмысления картины мира. Петр Борисыч бил терпелив. Научные журналы, программа «Время», ежедневные ссоры соседок - все это складывалось в восхитительную вселенскую картину турбулентного потока, называемого жизнью. Ко времени пробуждения мыслитель уже постиг структуру времени, окончательно уяснив, когда было начало времен и когда все движение прекратится. Ведь время не движется: оно существовало всегда, всегда есть и ничто не может его изменить. Простому человеку практически невозможно вспомнить свое будущее. Но это уже из свойств человеческой памяти. Петр Борисыч никогда не жалел людей, просто он понимал, что такова в данное время структура момента, и радовался неизменности в целесообразности Вселенной.
Я никогда не ссорился о Архистратигом. Мы всегда жили мирно, не притесняя друг друга и даже не обменивались советами и предостережениями. Каждый из нас жил своей жизнью, занимался своими делами и нам нисколько не мешало то, что жили мы, собственно, в одном теле. А вот мой врач, Ариадна Агамемновна, считает Петра Борисыча лишним и, более того, выдуманным. Я пытался объяснить ей, что он не менее реален, чем Гаутама или Лао Цзы, но она говорит, будто просто в их времена еще не было современных нейролептиков. Иногда мне мерещится, как она приводит в чувство проснувшийся вулкан соответствующей дозой аминазина.
Большую часть времени я лежу в палате, с глупой рожей разглядывая замечательные по разнообразию потеки на потолке своего обиталища. Кое-кто из медперсонала время от времени заглядывает ко мне и молча удаляется. Нет никаких сомнений, что ежедневно в журнал состояний заносится фраза о моем подавленном состоянии. Ариадна Агамемновна всерьез обеспокоена, как она считает, моим затянувшимся депрессивным состоянием. Но я, на самом деле, даже не скучаю, да и какая скука возможна о собеседником, постигшем всеобщую целесообразность. Петр Борисыч не учит меня ничему, он считает это излишним. Он показывает мне, что происходит в различных уголках нашей планеты, и считает это весьма поучительным. По его мнению, до созерцания жизни Вселенной я еще не дозрел.